Так на тяжёлых крейсерах появилась настоящая подводная защита, с солидной броневой противоторпедной переборкой, что для 1920-х годов, несомненно, являлось самым передовым новшеством. Конечно, за все эти поистине пионерские решения требовалось чем-то заплатить. Хирага остановился на некотором уменьшении дальности плавания, что не вызвало особых возражений, так как и в усечённом варианте крейсера вполне могли сопровождать флот.

Куда больше споров вызвал другой, вполне сознательный шаг: полный отказ от торпедного вооружения. Главный конструктор японского флота считал, что многочисленные торпеды на большом корабле представляют собой большую опасность для себя, нежели для противника, по которому их ещё надо хотя бы выпустить (не говорим - попасть). Но здесь опять вмешался Фудзимото, сменивший своего шефа.

Будучи человеком более покладистым, он внял настоятельным требованиям Морского штаба, где как раз считали, что будущая война станет во многом "торпедной" и что этот вид оружия надо всячески культивировать именно на тяжёлых крейсерах, претендовавших теперь на роль станового хребта Объединённого флота. Так на японские "вашингтонцы" вернулись торпедные аппараты, причём в немалом числе - четыре трёхтрубные установки.

В итоге, понятное дело, "крайней жертвой" стало водоизмещение. Многочисленные достоинства никак не укладывались в положенные 10 000 т. Не помогли все хитроумные меры по уменьшению массы корпуса, сконструированного по тем же принципам "японской волны", что и у "Како". На массу очень длинного и довольно узкого корпуса приходилось всего 30% от водоизмещения, но в абсолютных цифрах это соответствовало четырём тысячам тонн. Большую экономию дал смелый шаг по включению бортовой и палубной брони в качестве силового элемента конструкции.

До этого плиты просто крепились болтами к обшивке, не особо увеличивая прочность корпуса; теперь же они наглухо сваривались со стрингерами и шпангоутами, воспринимая 100% нагрузки при сжатии и 70-0% - при растяжении. И всё же на гребнях волн вся конструкция "дышала", корпус сильно изгибался, но...выдерживал, что и требовалось доказать. Часто японцев упрекают в "восточном коварстве", полагая, что на все нарушения договоров они шли совершенно сознательно.